Внезапное вторжение - Страница 3

Я ВИДЕЛ ИНОПЛАНЕТНЫЙ КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ!

* * *

Между тем в недрах огромного космического корабля ожили сверхъестественные и таинственные машины, сделанные из серебра и хрусталя. Жаркая энергия медленно текла по молекулярным кабелям; сложнейшие кубические контуры мгновенно передавали множество сигналов и команд; не имеющие названия чужеродные механизмы делали не имеющие названия вещи и в конце концов разбудили робота-сенсора, который и сконцентрировал свое внимание на волнующейся толпе снаружи. Из вершины шара вырвался полупрозрачный энергетический луч, и аппарат чужаков принялся сканировать беснующееся море людских эмоций подобно маяку, который шарит по просторам океана лучом света.

Практически невидимый и неощущаемый луч сенсора опробовал ближайшие к кораблю человеческие существа, уделив минимум внимания хнычущей Долорес, хмурому полицейскому, ошеломленному разносчику пиццы, а также всем остальным — испуганным, восхищенным, пораженным. Постепенно расширяя зону охвата, луч сенсора проверял людей сотня за сотней, но все казались ему несколько придурковатыми. Наконец луч нащупал группу из шести человек, которые наблюдали за кораблем с совершенным спокойствием и без видимых признаков страха. Это был крошечный островок спокойствия среди бурлящего котла эмоций и чувств. На них аппарат задержался, позволив лучу-пробнику просочиться в их умы и считать их самые сокровенные мысли. Мысли оказались вполне удовлетворительными, и таинственный прибор, закончив свое незаметное исследование, послал предварительное сообщение своим хозяевам, которые с нетерпением ожидали результатов экспертизы.

— Этих, что ли? — спросил робот у тех, кто принимал решения.

Они посовещались между собой.

Они задали вопрос.

Они приняли решение.

— Да, — был ответ. — Этих!

И немедленно на шестерых землян обрушились искривляющие пространство силы, столь могущественные, что ядерный взрыв показался бы рядом с ними слабым, как свеча по сравнению с солнцем. Они исчезли во вспышке света, оставив после себя только серые тени остаточного изображения, выжженные на сетчатке глаз тех, кто стоял поблизости.

Большинство из тех, кто находился вдали от этого места, ошибочно восприняли яркий свет за вспышку блица фоторепортера, однако те, кто был поближе, знали лучше. В мгновение ока Центральный Парк превратился в сумасшедший дом, ибо тысячи и тысячи людей предприняли одновременную попытку спастись бегством. Рвалась и трещала по швам одежда. Женщины бранились. Сильные мужчины теряли сознание. То тут, то там вспыхивали кулачные бои. Чинный парк превратился в наглядное пособие по нарушению тишины и общественного порядка. Царили хаос и кромешный ад.

Сверкающий шар, безмятежно спокойный и неподвижный, никак не реагирующий на стенающие орды людей, в панике мечущиеся сразу же за границами его силового защитного поля, начал передачу на всех частотах электромагнитного спектра. Передача была такой чудовищной силы, что ее приняли даже не включенные теле — и радиоприемники. Сообщение было столь пугающим и столь фантастическим, что большая часть слушателей начала посмеиваться, решив, что это — всего лишь переложение для юношества ставшей классической научно-фантастической радиопьесы.

Однако неправдоподобное сообщение повторилось, потом еще раз, и еще…

1

В напряженной тишине важная комиссия, заседающая вокруг тяжелого дубового стола, склонилась над покрытыми пластиком картами чрезвычайной важности. Во главе стола восседал седовласый господин с внешностью школьного учителя, исландский дипломат в аккуратном костюме цвета морской волны, бессменный руководитель этой специально подобранной команды. Слева от него за столом сидел американский генерал, облаченный в безупречное великолепие своего изукрашенного мундира, с единственным пятнышком серого пепла на лацкане, образовавшемся в этом месте благодаря неизменной сигаре в зубах. Напротив американца сидел его советский коллега — человек, обладающий кряжистым крестьянским телом и блестящим мозгом военного стратега, благодаря которому он и оказался среди членов комиссии. Рядом с советским генералом сидел шотландец — социолог и миллионер, одетый в безупречно пошитый серый костюм-тройку, который подчеркивал его осанку человека, который всеми своими успехами обязан самому себе.

Украшением противоположного конца стола служила симпатичная китаянка, специалист по разного рода физическим явлениям. Ее мягкое летнее платье было украшено растительным орнаментом, а черные блестящие волосы распущены по плечам. Она первой нарушила их мрачную сосредоточенность.

— Дайте мне две.

— Мне — ничего.

— Мне — предельную.

— Я не меняю.

Товарищ генерал Николай Николаев взглянул исподтишка на своих партнеров, прикрываясь картами. Все их внимание было сосредоточено на картах, а не на нем. Все трое спокойно ждали, пока Николай Николаев начнет делать ставки. Сохраняя на лице невозмутимое выражение, советский генерал притворился, что раскладывает карты по порядку, хотя на самом деле он изучал выражение их лиц. Неужели они догадываются? Неужели кто-то из них знает, что он, Николай Николаев, имеет на руках сильнейшие в покере карты — королевскую флешь?

Вечно осторожничающий профессор Раджавур уже сложил карты на стол и колдовал в кухонном блоке командного бункера, готовя горчайший исландский кофе, который он так любил. Николаев ухмыльнулся: и некоторые еще жалуются на русскую еду!

Прелестная доктор By довольно улыбалась, глядя в свои карты. Это означало, что Юки снова собирается блефовать — генерал уже выучил ее штучки. Бригадный генерал Уэйн Бронсон был, по обыкновению, непроницаем, а сэр Джон Кортни с довольным видом поглаживал свои нелепые крошечные усики. Это был дурной знак. Должно быть, у шотландца на руках неплохая карта, для него, разумеется, раз он так благодушен.